Ув. Андрей Германис!
Вы мне доставили большую радость богатой посылкой и милым письмом! Надеюсь, что со временем будет возможность ближе ознакомиться с Вашими работами, когда буду в Риге – в этот раз лишь остается от всего сердца поздравить Вас с выставкой!
Ваше писательское дарование бесспорно – об этом свидетельствует интересная композиция и сердечный несложный слог. Пишите ли Вы и стихи? Я в детстве мечтала стать поэтессой, но эта мечта пока еще не осуществилась. Некоторое время я работала в газете города Варакляны – литературной сотрудницей, писала небольшие корреспонденции о сельской жизни. Иногда посылала материалы и в другие газеты. Одну мою статейку из газеты «Сов. Латвия» использовала Анна Саксе для своей публикации в журнале «Новый Мир» - мне за это была прислана премия 71 рубль. В то время это меня приятно удивило.
Андрей, неужели Вы на самом деле считаете, что о моем творчестве было бы интересно написать? Сама я сильно страдаю, так как бытовые условия не были особенно благосклонными – до сих пор не имею собственной мастерской и это, конечно, препятствует расширению творчества. Из-за этого обстоятельства, конечно только частично, больше занимаюсь декоративной керамикой, отставив скульптуру на второй план. В последнее время чувствую особую необходимость все силы посвятить скульптуре.
В керамике много создано декоративных настенных тарелок. Долгое время это было моим самым любимым средством выражения в искусстве, ибо очень нравилось искать композиционные решения, исходя из строго определенного ограничения – линии окружности. По композиционному и цветовому решению удачной является тарелка «Коты». Она выполнена на Рижской керамической фабрике в красной глине с ангобами и глазировкой, вторично обработана люстрами и золотом на Рижской фарфоровой фабрике. Два кота шагают в противоположных направлениях, один «en face» сидит за их спиной во весь рост, два других сидят в нижних углах по правой и по левой стороне и видны только до груди. На правой верхней стороне от кота виден лишь кончик хвоста. Эта композиция как будто бы заставляет движение ротировать по кругу, создавая впечатление, что кошек целая ватага. В смысле цвета в тарелке удались разные насыщенные коричневые тона от более светлого до буро-красного и черного. В глазах у кошек вписаны золотые кружочки, разноцветные люстры покрывают своенравно избранные ассиметричные промежутки между фигур котов. Почти в самом центре небольшой кусочек золота (может быть – это ассоциация с луной, лунным светом?). Эта тарелка была на выставке Московских художников, теперь собственность Министерства культуры, находится в одном из музеев на периферии страны.
Другая тарелка «Глубоководная рыба» - рижский фаянс, обжиг на керамической фабрике в г.Гжели (под Москвой). Рисунок создан на фаянсовом утиле специальным кобальтовым карандашом, глазирован прозрачной гжельской голубой глазурью. Здесь удалась необыкновенная дымчатая глубина синего цвета, из которой торчат пространственные контуры рыб. Композиция решена строго в дугообразной форме – тела рыб теснятся одно за другим, уменьшаясь от центра к краям, в самых верхних краях оставляя только по маленькой рыбке.
Фактуру рыбьей чешуи характеризует энергично закрученная волнообразная линия. Тарелка была на юбилейной выставке керамики в Кусково в 1968 году (Государственный Музей керамики «Усадьба Кусково XVIII века»).
Еще несколько тарелок: «Трилистник» (собственность Министерства Культуры), «Курочки» (собств. Мин. Культуры), «Синяя птица» (в коллекции проф. Кирхенштейна), «Рыба в сетях» (была на выставке ко дню рыболова в Сокольниках), «Темная ночь, зеленая трава» (по мотивам латышской народной песни) или «Кони» (на выставке керамики в Кусково и выставке в Манеже «Керамика в быту» - на этой выставке было 17 моих керамических работ), «Цирк» («Акробаты») и «Цирк» («Всадница», собственность Мин. Культуры).
Можно упомянуть с десяток больших мисок и ваз в керамике и фарфоре (техника кракле). За одну голубую мисочку на Всемирной художественной выставке в Москве в 1957 году получила диплом. Несколько сотен керамических работ реализованы (проданы) в художественном салоне в Москве, также государство закупило немалое количество, много тарелок у друзей. Из всех этих работ многие неоднократно выставлялись как у нас, так и за рубежом. Другие украшают общественные помещения. Три декоративных тарелки (из последних) помещены в ниши баров СЕВ в Москве, на Калининском проспекте.
В скульптуре сделан минимум композиций: «Строительница» (в худ. Галерее в Астрахани), «Мать» («Хлеборезчица», собственность Мин. Культуры), «Колхозница со снопами». В числе лучших мог бы быть «Портрет инженера А.Спектора» (выставка молодых художников Москвы). Скульптор Сара Лебедева (при жизни) о нем хорошо отозвалась. Может быть удачен профиль в портрете дочки «Марите», а также «Портрет комсомольца 20-х годов Петрова». Быть может, но может и не быть.
В данный момент работаю над портретом Латышского стрелка для юбилейной выставке В.И.Ленина. Давно задумана пара композиций в графике, но технически я не готова к ним. Ждут также в родном краю несколько деревянных чурбанов, но когда я их вырежу?
Участвую почти во всех выставках московских художников, последняя из них была в 1968 г. – «Осенняя выставка московских художников» (три работы: портрет «Марите», декоративная стенная планшетка (стела), «Цветок» («Zuda») и декоративная настенная тарелка «Цветы», вторая (последняя) – «Выставка московских художников» в 1969 году, посвященная VII всемирному съезду женщин. Много энергии требует инициативная группа московского отделения Худфонда, где уже 3 года занимаемся организацией строительства мастерских. Весной участвовала в юбилейном коммунистическом субботнике – на фабрике «Красная Роза» ваяла портреты передовых работниц (портрет Раи Соянкиной и др.), В данное время готовлю подарок – свои работы для картинной галереи в Истре, в организации которой участвуют все художники Москвы. Очень хотелось что-то подобное организовать и на моей родине, скажем, в Екабпилсе (?), где я училась в средней школе. Правда, давно там не была – может, там уже есть подобные мероприятия. У меня среди знакомых много латышских художников, которые с удовольствием бы дарили свои работы. Об этом стоит подумать.
Жизнь в Москве имеет много светлых сторон: широкая информация об искусстве и литературе со всего мира, интенсивный жизненный ритм, который много дает, но и много отбирает. Поэтому незаменимые побуждения и творческую силу получаю от рижских поездок и, несомненно, от латвийской природы, которая лежит глубоко в моем сердце. Особенно красивым было лето 1968 года, когда почти ежедневно встречалась с проф. Залькалнсом, который отдыхал на Рижском взморье в Дзинтари. Много замечательных часов проходили в незабываемых разговорах о жизни и об искусстве. Вдобавок еще его стихи, которые седовласый мастер читал задушевно и чувствительно!
Выставка моих работ в Риге – это красивая мечта будущего. В данное время моих трудов того, что я бы осмелилась показать строгим рижским зрителям, кажется, маловато. Много задуманных работ еще требуют продолжения, реализации в материале и еще больше – осмысления.
Из московских художников меня больше всего затрагивает и даже восхищает творчество графика Захарова. Ясность и возвышенность его графических творений была бы большим открытием для тех, кто незнаком с его творчеством. Среди интересных скульпторов назову Боленкова, Думаняна, Пологова, Житкова. И много других.
Первые мои шаги по дороге в Академию Художеств были сделаны в кружке, руководимом учителем А.Пормалисом в Екабпилсе (сам он керамик, кончивший Латвийскую Академию Художеств). В его распоряжении находится целая полка с зайчиками, мною слепленными и глазированными. Очень ценно было учиться у проф. Земдега и, в особенности, у проф. Залькальнса. Мастера Залькальнса считаю самым великим человеком, встреченным в моей жизни. С глубоким восхищением и уважением созерцаю, изучаю и осмысляю им созданное.
Много хорошего для меня сделали также проф. Кирхенштейн, Мелдерис и др. Как раз подошло время, чтобы поговорить о Гресте. Гресте был первым великим латышом, к которому я (не зная другой дороги) в Риге, приехав «выкорчевывать пни», обратилась. Я для него была чужой, как бы свалившейся с неба. Еще от своей воспитательницы Калныни я наслушалась о педагоге Янисе Гресте (их связывал интерес к фольклору). Я решила поделиться своими проблемами с ним и попросить совета. Забот было много. Надо было подготовиться и выдержать вступительные экзамены в Академию Художеств (специального образования ведь не было). И надо было работать.
В 1950 году по несколько раз я ходила на улицу Леона Паэглиса (там в геологическом институте работал Гресте) со своими невзгодами. Кая я уже упомянула, мы были абсолютно чужими. Но, выслушав мои планы, он меня подбодрил, обещая помочь. Прощаясь сказал: «Заходи, Котик, заходи!».
Я ему благодарна за большое сочувствие в моих делах. Благодаря ему я получила работу в институте Географии и Геологии, а также, смогла подготовиться к экзаменам в академии на подготовительных курсах Прикладного училища.
Стоило только мне заикнуться о своей просьбе, Гресте сразу же писал пером на бумаге. Его записки имели вес золота. Некоему своему другу Гресте писал по-латышски: «Помоги этой девице, из нее в будущем выйдет толк» (буквально: «выйдет изделие»). Жаль, что записку пришлось отдать адресату, уж очень хотелось ее оставить на память.
Помню, для уроков по скульптуре мне было нужно копировать череп. Гресте написал одному из своих приятелей, директору средней школы: «Дай этой девушке череп, только не свой, и, конечно, без кожи и волос». В словах и письменно выражаясь в таком чудном и легком стиле, он осуществлял практическую помощь и ободрял душевно.
Бывало – Гресте мне показывал свои рисунки – чрезвычайно гротескные карикатуры и шаржи. В них было много от его «почерка», если можно так сказать. У Гресте было очень живое, привлекательное чувство юмора, дерзновенная юношеская душа и широкое гостеприимство. Все это соединяется в общий светлый образ, думая о котором, испытываю глубокую благодарность. В то время с Яниса Гресте кто-то из художников писал маслом. Мне очень хотелось слепить его лицо. Андрей, если у Вас найдется кое-что из его фотографий, пришлите, пожалуйста, хоть посмотреть. Я их верну. И интересно, что бы Вы могли мне о нем рассказать?
Еще я должна Вам ответить насчет фотоснимков с моих работ. К сожалению, сейчас у меня таковых нет. При случае изготовления, сей же час отошлю.
Посылаю Вам каталог с выставки А. Матисса, возможно – поздно. Если так, то простите, пожалуйста. В журнале «Советский Союз» помещены репродукции нескольких моих тарелок, к сожалению, цвета не совпадают оригиналами.
Смотрите, как много я понаписала и как мало, все-таки, сказано. Самое главное – очень рада, что у Вас в жизни все хорошо. Желаю сотворить много красивых работ, много писать, читать и быть здоровым. Также – всем Вашим. Если у Вас, Андрей, будет возможность мне чаще написать по письму, буду очень благодарна. Обо всем, что нового в Вашей личной жизни, в творчестве и в Риге.
Благодарю за приглашение в гости. Может быть, когда-то это и сбудется. И Вы, в свою очередь, всегда, будучи в Москве, приходите в гости, звоните. Для меня Вы будете как бы посланником с родины.
В добрыми пожеланиями
19.XI.68 г.
Луция Даугавиете
P.S. Спасибо за привет Марите. Она много рисует.
Перевод адресата (Андрея Германиса)