Написано не на родном языке.
Отбросив (по возможности своих способностей) всякие сантименты, которыми изобилуют наши книги, автор будет стараться предельно точно изобразить события или образы на фоне достоверных обстоятельств во времени, а также в пространстве. Одним словом, ни коим образом не приблизиться к форме романа в том смысле, в котором написаны дотоле огромные кипы авторами на всех языках мира.
Но фактов избежать нельзя. Их следует рассматривать и так и эдак, а также дать их в руки разным действующим лицам, с тем, чтобы получить по возможности более ясное представление о том или ином событии.
Многих людей из тех, кто лучше и полнее свидетельствовали бы о начатом исследовании по отдельным явлениям, увы, уже нет... Отдельные кости и разрозненные предметы от их жизни и трудов отыскиваются с огромным трудом в разных регионах мира, но это лишь капля в море. Оставшиеся в живых, по воле судеб своих или утратили частично память, или же слух, зрение и подвижность. Что касается молодых и детей, то они не в счет, их толкование событий носит сомнительный характер. Другие просто остаются бесчувственными к делу.
Теперь уже никто не может сказать, в какие годы некий Янис Ласман, имевший большую семью – жену Леонору, двоих сыновей Отса и Петериса, а также двух дочерей Минну и Милду – ездил из Рите неизвестно в какие именно места в Литву продавать гусей. Но известно, что жила семья у озера, известно даже, что это озеро «Ритес», хотя две родственницы упомянутой семьи, много лет спустя ездивших туда, озера не нашли. Место озера было утрамбовано бульдозерами и носило следы посева. Родственницы увидели зайца, бегущего по обширному ровному месту. Таким образом, мы теряем достоверность предыдущих сообщений о якобы богатом рыбою озере между горами Ступелю и Зиемелю. Но поскольку обе родственницы на эти горы поднялись и их осмотрели, мы не можем отвергнуть мысль, что озеро Ритес когда-то украшало впадину между двумя горами.
Имеются сведения, что Отс был женат дважды: от первой жены Анна-Марии имел двух сыновей (Альфреда, который уехал в неизвестном направлении и имел там свою семью, и второго, имя которого никто не помнит и не у кого узнать). После смерти Анна-Марии Отс женился на Анне, из Литвы.. И так же известно, что когда Отс вместе со своей усадьбой сгорел (ходят слухи, что это был поджег), жена Анна поднялась в гору к его брату Петерису на хутор Узкални и там осталась, то ли женой, то ли служанкой. Больше об этом узнать не удалось, потому что Петерис в своих Узкалнях (новая, но не достроенная усадьба: дом, сарай, хлев, и весьма странное изобретение хозяина – водокачалка (которая приводилась в действие посредством ноги), ибо хутор стоял на горе, и, хотя колодец был необозримой глубины, воды в нем было мало) жил как отшельник. Хозяйство вел исправно, но весьма по-своему. Об этом свидетельствовал способ хранения продуктов: на цепи с потолка спущен огромный чугунный котел, и, чтобы мыши и крысы не рылись в картошке, сваренной для недельного рациона, котел был спущен до середины высоты избы. Можно было не беспокоиться насчет упомянутых животных, которые были часто видны на хуторе.
Но сопоставим печальные факты, как то: мирная старая лошадь во время сенокоса наступает на ногу молодой девушке и только благодаря срочной помощи фельдшера – рану тут же зашили – страхи улеглись; но осталась смутная догадка, что замешана ворожба Анны. Все сходятся в одном – у нее способность влиять на людей своим хмурым взглядом. Думается, что в этом есть зерно зла, иначе люди не причисляли бы многие беды сограждан к ее деяниям.
Когда еще было озеро Ритес, можно было его обойти, и попасть на тихий хутор Пельши. Про старого хозяина Журевска нам известно только то, что каждое утро рано до рассвета и каждый вечер после захода солнца, он уходил к озеру и всегда возвращался с богатым уловом. Теперь этому не все верят, потому что нет же озера! И так эти сведения стали мифом. Сын хозяина женился на Милде Ласмане и у них родились две дочки, Элга и Валда. Народу на хуторе было много, но память сохранила из них только имя Анны; ее тоже уже нет, и узнать, где она покоится невозможно. Но нельзя не сказать, что молодой Журевский вместо полевых работ погружался в книги, слушал радио, надев старомодные ушки, и был по натуре своей тихий и очень скромный человек, но при этом его лицо всегда озаряла улыбка, и тихим голосом он произносил всякие шутки. Дом же держался стараниями Милды, которая была подвижна и старательна по хозяйству. Они жили богато. Этому доказательством тот факт, что, уходя и уезжая, гости уносили или увозили богатые гостинцы. Но этого, опять-таки, уже нет, дом стоит пустой, и тропинки через двор все заросли травкой. Так что очень легко оспорить все былое, сведя к небылице. Кости мужа и жены надежно зарыты недалеко от их жилища. А дочки уехали: Элга в Ригу, а младшая, Валда, в Екабпилс, там у нее семья. Кто-то видел ее дом, мужа и сына. Кто-то даже читал две-три толстые тетради стихов ее мужа, которого зовут Валдис Квилис. Отступая от обещания придерживаться только фактов, надо сказать, что как сам Валдис Квилис, так и его стихи надо отнести к той группе латышских героев, которых называют «бледные юноши». Высокие, недосягаемые идеалы окрыляют их, а тяжелая реальность бросает в глубокую пучину безысходности.
Но в то время, когда еще существовало озеро Ритес, далеко от него было другое озеро – озеро Яудзуму. У этого, намного меньшего, озера, жила другая семья – Йордис Даугавиетис и его жена Иева. У них было много детей, но сведения теряются. Рано умерших похоронили на кладбище Стробуку. На одной могилке крест был сделан из свежесрубленной липы, и со временем произросло большое дерево, зеленеет оно и по сей день, только его невозможно отыскать на заросшем кладбище... Но живые жили дальше: дочь Лиза и сын Август. Когда Август вырос, он искал себе жену далеко от родного хутора (не без задней мысли о большом приданом). Сама его жена Минна Алина Ласмане рассказывала, как он неоднократно приезжал к озеру Ритес, на хутор Ступели, и сватался к Минне. Он въезжал на хутор очень лихо с горы, и так быстро, что ветер развевал перья на его шляпе. Минна говорила, что как только увидела приезжего, забежала и спряталась в комнате, и с трепещущим сердцем подслушивала разговор родителей с женихом, и дала себе обещание, что тут же согласится, если гость попросит ее руки. Поскольку она была старшая, а мать не вставала с постели, ей пришлось тяжело – ухаживать за младшими детьми и трудиться на усадьбе, поскольку наемных работников не было. Мы вправе утверждать, что она вышла замуж в надежде на легкую жизнь, но склонны думать, что она хотела работать для себя.
Но тут-то и видим превратности судьбы. Мы вправе утверждать, что Минна и Август любили друг друга (по законам патриархального воспитания), и что наверное они были счастливы, и их счастье было долгим, как их совместно прожитая жизнь, но тут же надо со всей серьезностью оговориться: в их жизни было горя на целый век!
Но время быстрее мысли и уводит нас в сегодняшний день, когда...
После вернемся.
Луция Даугавиете
Декабрь 1989 года